1.
О деревне Северная писать оптимистически легко. Потому что и места здесь прекрасивейшие, вся круговая панорама – таежно-сосновая; и срубы то тут, то там новые; и новая церковь, как положено, на горе, и даже построен новый магазин. Лошади здесь негромко и сытно фыркают, шкуры их слегка серебрятся инеем. В теплом помещении местного агропредприятия ООО «Северная» носятся голенастые страусы да деловито пищат перепелки. И даже дым из труб здесь светлый, березовый.
Люди здесь оптимистические, легко говорят о будущем.
2.
Местные жители – северяне, их в Северной чуть больше сотни, – до недавнего времени были уверены, что их деревне, расположившейся у речки Северная, два века. Теперь поправляются, что сто тридцать лет, но и это немало.
В 1911 году в Северной было 359 жителей на 57 дворов, в 1968 году дворов было уже 88, а северян – 315. И при хрущевских, и при более поздних укрупнениях хозяйств, сопровождавшихся ликвидацией «неперспективных» деревень, Северная усыхала до минимума, но потом все равно возрождалась.
Геннадий Левин, заслуженный работник сельского хозяйства РФ, почетный гражданин Кемеровской области, в самом начале шестидесятых годов прошлого века три года оттрубивший секретарем парткома КПСС совхоза «Пашковский», вспоминает: хозяйство было солидным, тысяча человек работающих, пять отделений – в Пашково, в Косогорово, в Березовке, Нижнешубино и как раз в Северной. Сеяли хлеб, выращивали мясо да молоко, овощи, кормили город.
Несколько лет назад, это уже когда на месте «Пашковского» поактивничало ООО «Таежное», перестали существовать все пять отделений. Северное отделение, расположенное в 17 километрах от центральной усадьбы, казалось самым слабым звеном. Но так получилось, что именно с него после пертурбаций новейших времен началось возрождение территории.
Впрочем, Северная и раньше не раз стояла на грани исчезновения…
Виктор Дотц, начальник цеха № 2 ООО «Северная», вспоминает:
- Я сам пашковский, в Северную приехал в Новый год 1980-го. Деревни тогда почти не существовало. Верхняя улица, детский сад, магазин, школа, клуб построены были уже при мне. Когда приехал, нас было тринадцать парней холостых. Алексей Викторович Дощинский, управляющий отделением, с юмором был, он всегда хвастался: «У меня тринадцать самцов!» Жен привезли со стороны, сразу пошли дети, сразу открыли детский сад, школу. Дойное стадо увеличилось, молодняка было много
…
Пожалуй, самой отличительной чертой северян тех времен, сохранившейся почти на четверть века, были коллективные праздники.
- У нас вон там сосняк, - частит Виктор Федорович, - летом метров на сто от крайнего дома тянули провода и ставили магнитофон, и вся деревня шла туда. День молодежи или Троица – туда. А День работника сельского хозяйства или Новый год, уж до чего семейный праздник, но тоже вместе, уже в клубе. Каждый по сумке берет, и туда. Все по-настоящему, даже поросят в печи запекали. И по всей округе такое было только в Северной!
Именно Дощинский, до сих пор уверены северяне, в те годы отстоял и возродил деревню.
В начале девяностых «Пашковскому» опять повезло: соседние совхозы, даже названия которых сегодня почти забыты – имени Ленина, «Майский», «Набережный», «Дубровский», – выживали-умирали кто как сможет, а его взяло под крыло Тайгинское отделение железной дороги. Почти десять лет пашковцы были подсобным хозяйством, кормили железнодорожников мясом да молоком, взамен получая то деньги на развитие, то горюче-смазочные материалы и, если надо, рабочие руки в помощь. В начале века, когда от «Пашковского» железнодорожники все-таки отказались, «подкожного жира» – новой техники да помещений – пашковцам хватило на некоторое время, но потом, как и у соседей, после нескольких смен руководителей и форм собственности хозяйство попало под банкротство.
Казалось, хуже не бывает.
Но пришли новые собственники, и оказалось, что – бывает. Дотц рассказывает, что зарплату вообще перестали платить, часть заработка отдавая комбикормами. «Доярка, - горячится, - придет на работу и стесняется переобуваться, потому что носки рваные, честное слово! У всех по двое-трое студентов, коммунальные платежи, а денег нет вообще! И люди стали воровать…»
В 2006-м в Северной закрылась ферма. Из деревни в очередной раз за ее историю начали разъезжаться люди. «Таежное» умирало и в Пашково.
3.
- Школу открыли в 1982 году, тогда в ней училось 50 детей, а закрыли в 2007-м, тогда оставалось 11 учеников. Когда открывали, я была учителем русского языка и литературы. Когда закрывали – директором…
Морозно; валенки Галины Калашниковой, коренной северянки, ныне социального работника, весело поскрипывают. Ее бабушка в Северную приехала из «Расеи» в 1903 году, здесь прожили жизнь ее родители, да и любой человек в деревне, если поднапрячь память, ей родня – ближняя или дальняя.
- Но как-то нам все время везет. Вроде начинает распадаться-распадаться деревня, а потом снова возрождается. В свое время приехал Дощинский, взялся за нее. Сейчас Евгений Викторович Зубков… Началось производство – ожили люди… Я одно время собиралась уехать, уже дом в Тайге купила, но потом все решилось в обратную сторону…
Сыновей, возвратившихся в Северную, по пальцам считает Виктор Дотц:
- У меня два сына вернулись, мой даже жил в Новом Уренгое. У Буракова, у Колчанова… Артем Костырев, Жульковских двое... Жен привозят кто с Яшкина, кто с Тайги… А без Зубкова было бы как в Мелково, деревня доживала бы. Уезжают и ворачиваются: в городе и жилье, и работу непросто найти, кому они там нужны? Мы тоже собрались раньше в город. А теперь куда ехать-то? Куда на работу устроишься? Здесь мы дома. Здесь какая беда – знаю, куда идти.
Для возвращающихся ООО «Северная» (можно сказать и Зубков, это почти одно и то же, но об этом позднее) покупает оставленные дома, цена в среднем около пятидесяти тысяч. Вернулся? Хочешь работать? Работай и живи.
- Живая деревня, - сказал про Северную нынешний глава администрации Пашковской сельской территории, в которой осталось четыре деревни, Валерий Котов. – Работа есть, молодежь, которая раньше разбегалась, возвращается…
4.
Кузакин и Зубков в приятелях больше двадцати лет. Кузакин из местных, с первой женой развелся, потому что та не захотела ехать за ним в деревню, работал в совхозе, шесть лет – главой Пашковской территории. У Зубкова в Пашково жила бабушка, здесь начинал трудовой путь механизатором, отсюда жена, здесь мечтал о фермерстве, но не связалось, уехал в город, где занялся строительным бизнесом. С деревней, правда, связи не терял.
Наверное, одна из самых главных заслуг Сергея Кузакина в роли местной власти – что привел он сначала в Северную, а потом и в Пашково инвестора-собственника Зубкова. Ведь, по большому счету, именно власть должна помочь людям и территории обрести уверенность в завтрашнем дне. А будущее для деревни – это рабочие места да внятные перспективы…
Кузакин вспоминает, как позвонил как-то ему Зубков, спросил, сможет ли со стороны Томска, откуда возвращался, на джипе проехать по бывшим полям «Пашковского», на которых когда-то пахал-сеял. Проехал, поразившись, насколько быстро зарастает березняком земля. Посидели вдвоем, погрустили о молодости, о сегодняшнем дне села…
А потом получилось, что с подачи Кузакина Зубков-строитель начал с лошадей в Северной, потом создал ООО «Северная», потом начал развиваться, за три с половиной года вложив в предприятие более 200 миллионов средств собственных и заемных. Вот как объясняет ситуацию Сергей Кузакин:
-…Аппетит приходит во время еды. Он начал с 17 лошадей. Потом купил пилораму. Следующий этап – он говорит: «Надо развиваться. Денег хватает, хочу коров, хочу поля»… Ну и договорились. Он готов деньги вкладывать, мы готовы работать…
Сейчас Кузакин – заместитель директора по производству, а не глава администрации, чему несказанно рад. Да, бывает, что месяцами без отдыха, но видно, как возрождаются деревня и люди, как оживают поля, растут коровники, заполняясь жизнью. Здесь, говорит, настоящее дело. Смеется: еще люблю материться, а на прежней работе душу не отведешь…
Сегодня ООО «Северная» - это 172 дойные коровы и 56 нетелей, 120 лошадей и 170 свиней. Это 2400 гектаров посевных и обещание к весне увеличить их до трех тысяч. Это с тысячу гектаров покосов и 150 гектаров картофеля. Это новая современная техника, в том числе импортная, это планы. И еще – восемь десятков человек, которые работают в хозяйстве, в том числе три десятка – северяне. Причем, в отличие от многих предприятий, здесь стараются обеспечивать своих рабочих работой круглый год. Весной, летом и осенью – в поле, зимой – в тайге, на заготовке леса.
- О какой-то рентабельности, - утверждает Зубков, - можно говорить только в комплексе: производство, переработка, реализация. Только в таком ключе можно и в нашей стране выжить. Сейчас строим в Тайге супермаркет – затраты порядка 15-18 миллионов. А чтобы продавать – нужна переработка: выкупили колбасный цех, надо восстанавливать молочную переработку. Есть мысли по переработке картофеля, иначе он никому не нужен… Программа развития у нас до 2015 года, вложения огромные. Стараемся…
5.
Спрашиваю Зубкова, от кого зависит рентабельность сельского бизнеса?
- Это, - отвечает, - зависит в большей степени от звезд или от Бога, но уж точно не от меня. Сельское хозяйство – это, наверное, единственный бизнес, по которому невозможно сделать хоть какой-то серьезный бизнес-план. У нас в прошедшем году были шансы выйти на рентабельность, если, конечно, без учета долгосрочных вложений: могли заработать на картофеле, но цена упала ниже себестоимости… Скольких людей знаю, которые сельским хозяйством занимаются успешно, но это не благодаря чему-то, а вопреки. И, как правило, это люди, у которых есть параллельный бизнес.
- Как вы считаете, прежние собственники в Пашково и Северную, действительно, как говорят люди, пришли развалить, или, на ваш взгляд, у них были какие-то хорошие мысли?
- Сто процентов ничего хорошего не было. Это называется коррупция. Если совхоз покупают за миллион двести тысяч рублей при фондах где-то на триста миллионов, то что это? И в первый же месяц продают импортное молочное оборудование на порядок дороже, чем купили у бюджета. При этом рисуют красивые рисунки в отчетах, получают дотации… Для меня совершенно понятно, какой это бизнес…
Начав с Северной, ООО «Северная» потихоньку стало расширяться, подбирая полуразвалившиеся фермы Пашкова, восстанавливая коровье поголовье. Так, буренки, доставшиеся от прежних собственников, первое время давали по два литра молока в сутки, сейчас «подросли» до девяти литров.
Каждый третий северянин работает в ООО «Северная», значит, ожили и подворья. Потому что хозяйство помогает с заготовкой сена и кормов.
Один из домов, растущих сейчас в Северной, как мне сказали, – для 19-летнего сына Евгения Зубкова: он заканчивает техникум и с дипломом механика будет работать в деревне. «Северной» как раз нужна и эта профессия.
Пересказал Зубкову, что в деревне на мое: «А если не захочет сын ехать в Северную?» - мне ответили: «А куда он денется». Евгений Викторивич засмеялся: «Я не совсем такой узурпатор… Но есть правда в этих словах»…
В прошлом году после посевной, – кто же об этом рассказывал? Дотц? Котов? Кузакин? – Северная, как и много лет назад, гуляла всем миром. Почти две сотни человек – работники предприятия, жители деревни, бывшие жители деревни. Хорошо гуляли, баз страха за будущее.
6.
Хотел поподробнее написать о страусах, их в Северной из десятка до полугодового возраста дожили шесть штук, ростом они пока полтора метра. Для чего они, какие они, как, по словам птичницы Екатерины Бураковой, пинаются и любят морковку и яблоки, но – как-нибудь в следующий раз. Потому что, если верить ощущениям северян, ООО «Северная» пришло надолго, значит, деревне жить, и поводы для новых встреч еще будут.
Оптимизм, что «Северная» – это надолго, у северян от того, что новый собственник пока не сосет из деревни последнее, а, наоборот, строит да вкладывает. Значит, Северная еще поживет.
В отличие от соседних деревень. Ведь трагедия в том, что деревня Северная – совсем не правило, а исключение.
Вот данные из книги краеведа А.Мытарева «От Абы до Яи», опубликованной в 1970 году: в Березовке в 1968 году жили 563 человека и было 126 дворов, а в деревне Косогорово – 284 жителя в 84 домах. В первой на сегодня не осталось никого, во второй – одна семья. В Мелково – 67 человек вместо тогдашних 542 при полнейшем отсутствии производства; когда мы с Кузакиным ехали мимо, он, тыча пальцем в развалы фундаментов, перечислял: здесь был магазин, здесь – клуб, здесь – фермы, здесь жили люди…
Маркино, Шубино, Забродино, Нижнешубино и многие-многие другие деревни – где они?
Закрылись школы: вместо 46 конца шестидесятых годов в Яшкинском районе их осталось 24. Умерли совхозы. Разъехались в поисках работы и счастья люди. Шагреневой кожей сжались поля. Было 60 тысяч гектаров посевных – стало меньше 36 тысяч. Было 40 тысяч гектаров зерновых – стало почти вдвое меньше.
Вот такое счастье деревни Северная.
Вот такая правда деревень начала нового века.
Игорь Алёхин (газета "Кузбасс")
Фото автора
15.02.2012
